Муслим Магомаев увёл любовницу у своего поклонника
17 августа исполнилось бы 72 года народному артисту СССР Муслиму МАГОМАЕВУ. При жизни знаменитый эстрадный певец оставался закрытым для прессы. Никто из друзей Муслима даже после его ухода из жизни не сказал ни слова о романах маэстро. Единственный общеизвестный факт: Магомаев уважал и любил жену — Тамару СИНЯВСКУЮ, в браке с которой прожил до конца дней. «Экспресс газете» удалось разыскать ученика Муслима Магометовича — Вячеслава ОЛЬХОВСКОГО. Оказалось, что замечательный баритон увел у него девушку.
В ноябре прошлого года «двушку» Вячеслава Ольховского на окраине Москвы обокрали: грабители унесли деньги, драгоценности, коллекцию часов. Но оставили самое дорогое: фотографии и подарки Муслима Магомаева. Может, поэтому, переживая за архив, Ольховский решил впервые рассказать о всенародном любимце.
Гром, а не девушка
— Как судьба свела вас с Муслимом Магомаевым?
— Вышло так, что мы с ним учились у одного педагога — Александра Милованова, хотя и в разные годы. Мне было 15, когда я захотел хоть немножко прикоснуться к славе Муслима, которая уже гремела на весь Советский Союз. Пришел в Бакинское музыкальное училище имени Асафа Зейналлы и говорю прославленному педагогу Милованову: «Моя судьба зависит от вас — научите мастерству». Он устроил прослушивание и, услышав мой «маленький баритончик» типа взрослого голоса Робертино Лоретти, прищурился и ответил: «Сынок, мне понравилось, как ты поешь. Приходи после армии, когда голос мутирует». Пока служил в армии, боялся одного: вдруг профессор умрет, не дождавшись меня, — ему было 64 года. Мне повезло: профессор дождался.
— И вот вы после армии пришли к Милованову…
— Жизнь внесла коррективы. Я вернулся в Грозный, где родился, поступил в музыкальное училище, а уже через год перевелся в бакинское училище. Тут-то и случилась встреча и началась дружба с Магомаевым.
— Как рядовой студент смог завоевать внимание кумира?
— Во время учебы я грезил встречей с Муслимом. В голове не раз прокручивал картинки: как подам руку, что скажу. Узнал адрес, где жил Магомаев. Он бывал там редко, как правило, тогда, когда уставал от Тамары Синявской и хотел побыть один. Приезжал летом на два-три месяца, потому что в это время года никогда не давал концерты. В один из вечеров, проходя мимо, я увидел свет в окне: сердце готово было выпрыгнуть из груди от радости!
— Вы рискнули пойти в гости?
— Нет, я был довольно робким. Но позже судьба подкинула мне шанс: я познакомился с девушкой по имени Ливия. Она прилетела из Латвии на лето в Баку к друзьям. Гром, а не девушка! Когда я с ней однажды пошел на пляж, мужчины пожирали ее глазами. У нас разгорелся жаркий роман. В одно из наших свиданий я признался, что грежу о встрече с Магомаевым, знаю, где он живет, но не решаюсь зайти. Она как закричит: «Славка, ну и дурак же ты! Есть деньги? Нужно купить белые розы, штук пять, и я тебе устрою свидание с Муслимом. Это для тебя он звезда, а для меня — обычный человек». В тот вечер моя мечта и сбылась. Мы пришли, постучали. Открывается дверь, на пороге стоит Муслим в белой рубашке, брюках кофейного цвета, в зубах сигарета. Вскользь посмотрел на меня, задержал взгляд на Ливии, немудрено: она — в белом платье, с фигурой, повторяющей силуэт гитары. А Ливия, будто перед ней старый сосед, небрежно говорит: «Здрасьте! Я Ливия, а это Слава — он ваш поклонник». Муслим любезно впустил нас, и тут мы чуть не упали в обморок.
— Наверное, от роскоши? Или, наоборот, от спартанской обстановки квартиры?
— Не угадали. В квартире стояла дымовая завеса сигаретного дыма, над мебелью просто сизое облако висело! Ливия наглым тоном заявила: «Ну, вы и курильщик! Срочно открывайте окна, сразу видно, что женщины здесь нет». И побежала к шторам. А Муслим с улыбкой отвечает: «Видите ли, я только что приехал из Москвы, пожалуйста, проходите, располагайтесь удобней». Это была квартира дяди Магомаева: на тот момент, в 1979 году, у них с Синявской и в Москве-то не имелось своего угла, они жили в гостинице.
— Магомаев и в домашней обстановке держался, как потомственный аристократ?
— С нами Муслим вел себя просто. Предложил кофе, затем его администратор Феликс принес холодную водку. Из закуски на столе лежали корки черного хлеба, помидоры и черешня. Вот такой «гламур». Муслим не выпускал сигарету из зубов, я поинтересовался, не вредит ли это голосу, на что он ответил: «Наоборот, голос крепчает». Это была фирменная шутка маэстро. Потом мы стали петь, он исполнил неаполитанскую песню «Одиночество», при этом с таким изяществом сидел за роялем, что нас очаровал.
— Знакомство получило продолжение?
— В те дни Магомаев работал над фильмом «Прерванная серенада» и подарил мне несколько фотокарточек со съемок. Жаль, я многое растерял при переездах. Во время очередного застолья сделали портрет в обнимку на память. После я показал Муслиму один из снимков, который он выхватил у меня из рук и порвал на мелкие кусочки — не понравилось, что он запечатлен нетрезвым со стеклянным взглядом… Таким образом, я каждый вечер проводил в компании Магомаева.
Всякий раз мы крепко выпивали водочки. Он ее любил больше вина и коньяка. Однажды засиделись до трех утра. Муслим говорит: «Куда ты в ночь собрался? Отметелят ведь». Я извинился, мол, неловко оставаться, поеду. Тогда он ушел в спальню, откуда вынес пачку денег, вытащил из нее 50-рублевку и предложил: «Это тебе на такси». В то время это была средняя зарплата инженера за полмесяца.
— А как же Ливия? Любимая девушка отошла на второй план?
— Она часто проводила время с нами. Муслиму нравилось присутствие молодой девушки. Помню, как сейчас: мы много выпили, я не мог стоять на ногах, но порывался домой. Магомаев решает пьяным сесть за руль своей «Волги» — его номера знали все гаишники. Довез меня домой, я беру за руку Ливию, чтобы вместе выйти из машины. На что Магомаев строго сказал: «Иди спать, я сам ее отвезу куда надо». На следующий день, проспавшись, я встретился с Ливией, расспросил обо всем. Она призналась, что провела ночь с Муслимом. Требовать объяснений у Магомаева я не стал, для меня он являлся сверхчеловеком. Если он что-то сделал, значит, так было нужно. Правда, с Ливией мы расстались.
— Встречи с кумиром прекратились?
— С Муслимом Магометовичем я не перестал общаться. Часто бывал у них с Тамарой Синявской в гостях, праздновали вместе дни рождения маэстро. За четыре года до смерти Муслим собрал 12 близких людей в посольстве Азербайджана, будто чувствовал скорый уход. В перерыве между тостами обнял меня и говорит: «Слав, ты счастливый, холост, но сыном обзавелся. У меня сейчас основные друзья — это мои сайчата». Так он ласково называл посетителей своего сайта, с которыми тесно общался в Интернете.
— Ваш уникальный баритон в три с половиной октавы оценил сам Магомаев, однако на большой сцене у вас не заладилось…
— Я — неформат. Не пою песенки, как Стас Михайлов, у меня нет миллиона долларов, которые попросил у меня продюсер Иосиф Пригожин за раскрутку. Два года назад участвовал в телепроекте «Голос». В жюри — Пелагея, Билан, Агутин, Градский. Исполнил им арию, никто не повернулся, было так неприятно. Получается, магомаевы сегодня в стране не нужны. Позвали 23 августа в Канны на фестиваль «Русская ночь», буду петь «Вдоль по Питерской».
