Куда бежать от своего времени?
Характерной чертой нашего времени можно назвать его почти полную эстетическую непригодность – и мастера искусств, и публика предпочитают сбегать от этого времени куда угодно. Как правило, бегут не в будущее (кого сегодня обманешь сказками про туманность Андромеды? Чует сердце, что будущее окажется ещё гаже настоящего). Бегут в прошлое, далёкое или близкое. Однако удаётся ли этот отчаянный побег?
Современность на экранах представлена, как правило, либо дебильными комедиями, либо криминальными сериалами: сериалы эти бывают даже и неплохи, но криминал как постоянная основа кино- и тележизни в конце концов изматывает человека. Тут, чего доброго, привыкнешь к лексике типа «стрелял профессионал» – будто в самом деле есть такая профессия – убивать людей.
А «про любовь и дружбу» в современных реалиях получается редко. Сами эти реалии (мобильные телефоны, социальные сети и т.п.) какие-то пошлые и антихудожественные. Поэтому понятно движение огорчённой души режиссёра Валерия Тодоровского, предпринявшего попытку игры в «оттепель», в обстоятельства 1961 года.
«Оттепель» – фильм яркий и занимательный, но лишь в сравнении с обычной телепродукцией. Для художественного кино он чересчур длинный, роли растянуты, действие буксует в мелодраматических штампах (из которых самый противный – внезапная беременность). Для Тодоровского, «актёрского режиссёра», до странности мало актёрских удач. Собственно, их две: бешеный Михаил Ефремов (Кривицкий) и трагически прекрасная Яна Сексте (оператор Люся). Но гармоничного осуществления замысла и не могло быть.
Это, конечно, менее всего историческая реконструкция. Вот герой фильма, оператор Виктор Хрусталёв, идёт с дочерью в лес за корягами, потому что у неё «урок флористики». Какая ещё империалистическая флористика может быть в 1961 году в стране, где полновластно царила честная советская ботаника? Двое персонажей (отец Хрусталёва и режиссёр Кривицкий), пожилые мужчины, женаты на молодых – многовато для того времени, не было такое принято за норму, что, конечно, трудно себе представить сегодня. Но суть не в отдельных оговорках и несуразностях. «Оттепель» – игра со временем, а не его воскрешение, и рассказывает она нам не столько про состояние общества в год полёта Гагарина, сколько про идеалы и мечты своих создателей.
Стройные девушки в сложных причёсках из натуральных волос и приталенных и расклешённых книзу платьях в цветочек, клеточку и горошек колоннами маршируют по умытой вечным дождём Москве. Эти милые, улыбчивые, дивные создания любят мужчин бесплатно и бескорыстно. Им не придёт в голову после двухлетних свиданий требовать денег на зимнюю шапку. Им нужна «только любовь». Вот в поисках чего Валерий Тодоровский окунулся в 1961 год – ему и нужна «только любовь», а всё остальное (Хрущёв, кукуруза, начальство, следователи) – это так, досадный и не слишком удачно выполненный фон. Тодоровский вообще аполитичен, как все нормальные люди.
Кроме того, в «Оттепели», в полном соответствии с кодексом времени, персонажи преспокойно пьют и курят – всласть, в охотку, где угодно, без санкции «министра художественной необходимости». Да, в 1961 году, ощерясь ракетами и освоив космос, Страна Советов лихо затягивалась и дымила, наливала, чокалась и выпивала. Так что теперь в поисках творческой свободы режиссёры будут просто вынуждены бежать от своего времени с его тупым ханжеством – и советский период русской истории предоставит им надёжное убежище. Тогда у нас были враги поинтереснее табака.
Однако можно сделать грим и костюм, подобрать интерьеры, а что делать с психофизикой актёров и атмосферой действия? По моему ощущению, в «Оттепели» «воздух времени» не пойман категорически. Не только потому, что сильно понижен уровень интеллекта молодой творческой интеллигенции того времени – ведь она действительно жила и дышала культурой, умными разговорами. (Вероятно, теперь всякое «умное» проходит жёсткие фильтры, чтобы не раздражать деградирующее население.) Мне показалось, что психофизика актёров и атмосфера действия воспроизводят скорее реалии молодости самого режиссёра, а это начало 80-х годов.
Потому что люди фильма часто злы и одиноки, потому что нет общности, лёгкости душевного отклика, нет звонкости и надежды, нет молодого мира, в котором бьётся пульс всеобщего воодушевления. А как посмотришь в недобрые глаза героя фильма, «спящего красавца» – оператора Хрусталёва, так совсем ясно: под шестидесятые загримированы восьмидесятые.
Это ведь кто у нас? Это герой «Полётов во сне и наяву» (1984) в исполнении Олега Янковского. Вот он, сам себя не понимающий объект женского желания. Жестокий, наглый, несчастный, обаятельный, кошмарный, пленительный. Конечно, Тодоровскому и нужен был Янковский времени «Мюнхгаузена» и «Полётов», но Янковского с нами нет, поэтому «за Янковского» играет актёр Евгений Цыганов.
И получается… да ничего не получается. Цыганов с его заколдованными сонными глазами никак не может вырваться из плена своего времени, где такие вот пресыщенные, залюбленные особи мужского пола в условиях острого мужского дефицита вызывают бури ненужных им страстей. Сегодня, чтобы привлечь женское желание, им даже не нужно шевелиться и высекать искру из глаза, сойдёт и так. В 80-е шевелиться всё-таки было ещё нужно, а про 60-е вообще умолчим. Модные мужчины того времени были блистательны и великолепны – причём во всём мире. И глаза их горели неугасимым огнём.
Итак, вот побег из своего времени – спрашивается, далеко ли убежали? Поиграли неплохо, от души, и даже сняли уморительный «фильм внутри фильма», тот самый, над съёмками которого и бьются герои «Оттепели». (Это «Девушка и бригадир» – воображаемая советская музыкальная комедия.) Разыскали убедительные автомобили, милые старые магнитофоны и даже диаскоп (друг всех детей 60-х!). Нарядили красивых актрис в платья из модных журналов и брошюр 50–60-х (девушки тех лет редко так наряжались в быту, предпочитая скромные блузки-юбки). Навертели причёсок…
А воздух времени не нашли. И героя не нашли. Наверное, его и не было в природе, иначе Тодоровский, режиссёр с хищным глазом на актёров, его бы непременно разыскал.
Попробуйте сами: если не Цыганов, то кто? Назовите актёра 37–42 лет на эту роль. Такого же масштаба и обаяния, как Олег Даль или Олег Янковский, способного играть «объект желания» в мелодраме.
Я, к примеру, кроме Хабенского, никого не вспомнила. Да, с таким скудным багажом героев от своего времени далеко не убежишь…
